Как Ехидина в микроавтобусе песни пела

Недавно нам надо было съездить в одно среднеудаленное место по существенной служебной необходимости. Для таких поездок есть в нашем учреждении микроавтобус VW "каравелла", хороший такой и очень удобный. Погрузили в него разъездную команду по борьбе с неприятностями (меня и двух коллег) и отправили. Ехать было примерно минут 40.

Поначалу Ехидина с интересом смотрела вперед, устроившись в кресле возле водителя. Потом перебралась на последний ряд кресел и некоторое время смотрела назад. Потом вернулась ко мне на колени и несколько раз ужасающе зевнула. Будучи уверена в том, что спать ей не хочется, я, ужасаясь, поняла что ей с каждой секундой становится всё скучнее и скучнее. Скучающая ехидина это бедствие, стоящее на второй ступеньке кошмаров сразу после сильно оголодавшей ехидины. Порывшись в сумочке я ей предложила карандаш и записную книжечку, но она их отвергла. Сушку, впрочем, взяла и расправилась с ней в мгновение ока. После этого снова принялась лазать по салону. Добром это закончится не могло, и не закончилось.

Заняв в одиночку последний ряд (фактически диванчик) Ехидина прокашлялась и принялась петь. Громко и с чувством.

Мы летим, ковыляя во мгле, Мы ползем на последнем крыле. Бак пробит, хвост горит, но машина летит На честном слове и на одном крыле...

Водитель, не знакомый с талантами чудика, нервно оглядывался и вздрагивал при особенно громких руладах. Я сочла своим долгом пересесть вперед и успокоить его.
- Ничего страшного, Сергей, на кораблях она распевает про "Варяг", но ни одна посудина при её участии ещё не затонула. Погомонит и угомонится...
Как бы ни так! Допев русский вариант песни (весьма короткий), Ехидина не теряя ритма переключилась на английский.

What a show, what a fight Yes we really hit our target for tonight How we sing as we limp through the air Look below, there's our field over there With our full crew aboard And our trust in the Lord We're comin' in on a wing and a prayer

По ходу дела она перешла от просто пения к пению в лицах. Открыла боковую форточку микроавтобуса и принялась изображать бортового стрелка "летающей крепости". Салон наполнился грохотом пулеметных очередей, звоном стреляных гильз и резким запахом пороха. Один водитель и трое ученых внезапно почувствовали себя посреди фильма Memphis Belle. Необходимо было принимать неотложные меры. В отличии от легендарного самолета наш микроавтобус с пробитым баком и горящим хвостом до родной земли бы не дотянул. Я схватила Ехидину и несколько раз энергично подбросила под потолок.
- Воздушные ямы! Самолет вошел в область турбулентности! Пилоту необходима помощь!
Ехидническое колдовство немедленно закончилось, шумные звуки боя пропали, запах пороха, правда, остался, но интенсивно улетучивался через открытые форточки. Пока Ехидина приходила в себя, я устроилась (с ней на руках) на переднем сидении около водителя.
- А это, Сергей, и есть та самая певица. Любить и жаловать не прошу - сама с трудом справляюсь.
Ехидина ещё немножко повращала глазами вразнобой, но наконец сфокусировалась на водителе.
- Пилот! Круто!!!
Ушастая немедленно преисполнилась уважения и почтения и вступила с водителем в оживленный разговор. Против моих ожиданий Сергей из ехиднического шоу не вынес предубеждений к Ехидине и разговор у них протекал мирный и взаимоинтересный. Поняв что в моих посреднических услугах они более не нуждаются, я ретировалась на задний диванчик.

На обратном пути Ехидина, на два голоса с водителем, пела "песенку фронтового шофера"

Путь для нас к Берлину, между прочим, Был, друзья, не легок и не скор. Шли мы дни и ночи, Было трудно очень, Но баранку не бросал шофер.